Мир уже больше года живет в новой реальности — карантинной. Пандемия затронула все страны, вызвав глобальные социально-экономические последствия. Слова «коронавирус» и «COVID» вошли в наш ежедневный лексикон, а локдауны, закрытые границы, маски на лице стали чем-то обыденным. В этом материале врачи, педагоги и деятели искусства двух городов-побратимов — Харькова и Нюрнберга — рассказывают, как изменились их жизнь и работа.
Медики против COVID
К борьбе с пандемией не были готовы медицинские системы многих стран, включая Украину. В Харьковской области пациентов с коронавирусом первой приняла Областная клиническая инфекционная больница. Владимир Корсунов большую часть жизни работает в медицине: в детской инфекционной больнице, и почти 15 лет — в реанимации как врач. Он руководит кафедрой детской анестезиологии и интенсивной терапии Харьковской медицинской академии последипломного образования. В начале эпидемии Владимир устроился на четверть ставки анестезиологом в областную инфекционку, а в ноябре возглавил отделение интенсивной терапии.
«Немного страшно было, когда эпидемия начиналась и просачивались репортажи из Китая. Еще зимой мне стало понятно, что это очень серьезное заболевание и эпидемия не останется в пределах Китая и Азии. Я считал, что не имею права испугаться и побежать с корабля, когда он попал в шторм», — вспоминает Владимир.
Врачи, медсестры пенсионного возраста и сотрудники инфекционки с заболеваниями, увеличивающими риск неблагоприятного течения COVID, уволились. Люди были напуганы, объясняет Корсунов. Из-за нехватки персонала медики в больнице работали сверхурочно, иногда двое суток подряд. Решить проблему удалось лишь со временем.
«Пандемия отнимает очень много времени. Свободного практически не остается, даже в выходные приходится приезжать в больницу и осматривать пациентов — они у нас тяжелые, нестабильные, их состояние может быстро ухудшаться. Не секрет, что есть пациенты с соответствующим социальным статусом (например, чиновники), которые требуют к себе большего внимания, чем, скажем так, простые люди. Времени на личную жизнь, на детей, близких значительно меньше стало», — признает врач.
В поддержку медиков люди в разных странах выходили на улицы и аплодировали, музыканты устраивали онлайн-концерты. В Харьковской области на помощь пришли волонтеры.
«COVID сплотил людей, и благодаря волонтерской помощи мы получили много оборудования, расходных материалов, лекарств и средств индивидуальной защиты. Это было крайне важно в начале пандемии, когда у нас не было ничего. И сейчас волонтеры помогают», — отмечает заведующий отделением.
Доктора морально поддерживали друзья и родные.
«Люди звонят, спрашивают: “Как ты?”, “Как держишься?”». Даже зовут в гости, чтобы немного отвлечь, накормить. Если я знаю, что эти люди переболели ковидом и мой визит им ничем не угрожает, нахожу пару свободных часов приехать и пообщаться», — говорит медик.
Владимир Корсунов едва ли не единственный врач в области, который с самого начала пандемии открыто говорил о проблемах медиков: о нехватке персонала, кислорода, медтехники, мест для больных. Он делился информацией на Facebook-странице. Некоторые пользователи соцсети писали слова благодарности, другие оставляли негативные комментарии.
«Помните, у нас был определенный период, когда доминировали COVID-скептики, которые говорили, что в масках нельзя дышать, от них люди умирают и тому подобное. Они читали мои посты, писали гневные ответы типа “не надо пугать людей”, — иногда даже с обсценной лексикой», — делится Владимир.
Распространение COVID-19 стало вызовом и для немецких медиков. В первые месяцы пандемии в Германии царил хаос, вспоминает врач-анестезиолог Северной больницы Нюрнберга Франц Келер.
«Каждые два дня поступало новое распоряжение. Государство, органы власти вносили изменения в законы. Изменения касались прежде всего госпиталей. Мы вынуждены были перераспределить персонал. Многие ходили в масках и специальной одежде как в больнице, так и за ее пределами. Происходящее производило на меня удручающее впечатление, физический контакт теперь воспринимался не как близость, а как угроза», — вспоминает Франц.
У анестезиолога и его коллег в больнице не было финансовых проблем из-за пандемии. Их морально поддерживали как друзья, так и незнакомые люди.
«Что касается нематериальной стороны, я чувствую общественное признание нашего труда и мужества, ведь мы работаем с инфицированными коронавирусом, в их квартирах, домах, в палатах. Некоторые сотрудники сами заболели, некоторые даже умерли», — рассказывает врач.
Продуктивное время изоляции
Сложно не только врачам. Из-за ограничений культурные заведения закрывались, теряли зрителей и прибыль. Если украинские государственные и коммунальные театры получили поддержку от правительства и местной власти, то частным пришлось самостоятельно решать проблемы. Локдаун для творческих людей стал временем поиска новых форматов.
Кураторка конкурса либреттистов в Первой украинской музыкально-театральной резиденции CXID OPERA, переводчица и писательница Наталия Маринчак делится:
«2020-й для меня был интересным: несмотря на все обстоятельства, он оказался хорошим, положительным и успешным годом. С другой стороны, огромным вызовом стала первая очередь карантина, лишившая меня постоянной работы (редактором телевизионной программы — ред.), где я провела 12 лет. От государства физические лица-предприниматели получили льготы, и я смогла некоторое время не платить налоги».
В прошлом году писательница реализовала несколько культурных проектов. Друг предложил ей поработать в двух программах, которые финансировались Украинским культурным фондом.
«Вообще, именно благодаря Украинскому культурному фонду деятели искусства и смогли выжить. В Харькове УКФ финансировал много интересных проектов: кто-то из писателей дописал роман, кто-то — создал новое либретто, музыканты выпустили новые альбомы», — описывает ситуацию Наталия.
Несмотря на жесткий карантин весной 2020 года, Музыкально-театральная резиденция, которую также поддерживает УКФ, продолжала работать. Не сидели сложа руки и оперные певцы CXID OPERA.
«Они сделали несколько онлайн-проектов, провели онлайн-репетиции, которые потом смонтировали в видео. Несколько месяцев не выходить на публику для любого деятеля искусства очень сложно. Но театр не прекращал работы внутри: проходили репетиции, совещания, все время продолжался творческий процесс», — объясняет писательница.
В рамках резиденции театралы разработали две камерные оперы. Но когда пришло время представить их зрителям — Харьков попал в «красную» зону карантина. В конце концов премьера состоялась в Житомире, который тогда был в «оранжевой» зоне.
«Мы поехали на гастроли. Зал, где презентовали обе оперы, рассчитан на 1 000 мест, а пришли 400 посетителей. До этого у наших артистов уже был опыт выступления и перед полупустым залом, и перед аудиторией в десять слушателей. Но в Житомире, наоборот, было ощущение: “О Боже! Мы видим людей!”», — смеется Наталия.
Карантин сплотил сотрудников театра оперы и балета. Например, когда заболел концертмейстер (с которым солисты учат партии), певцы постоянно ему звонили, беспокоились о состоянии здоровья, поочередно привозили еду, оставляя ее под дверью. Вообще же солидарность людей писательница оценивает неоднозначно:
«Это сложный вопрос. Определенные группы пандемия, конечно, сблизила — тех, кто объединялся в какие-либо коллаборации и делал общее дело. Но сказалось ли это на других людях? Многие, наоборот, сидят по норам и ничего не делают».
В похожей ситуации оказался Юрген Гаймюллер из Нюрнберга. Актер, музыкант и кинематографист почти 20 лет работает как фрилансер. Во время пандемии у него стало больше работы, связанной с аудиозаписями, и проектов, которые можно выполнять дома.
«В экономическом плане этот год для многих был сложным. У меня же не было финансовых трудностей: я получил несколько крупных заказов на озвучку и вознаграждение за фильм. Кроме этого, у меня была неплохая поддержка со стороны государства весной 2020 года. Затем началась новая программа, действующая с декабря по июнь 2021 года. В конце концов, проблемы не смогли затмить радостное событие — рождение сына. А так это был странный год. Многие скучают по обычной жизни. Локдаун зимой еще тяжелее, потому что чувствуешь себя полностью замкнутым, будто в зимней спячке», — описывает ощущения художник.
Некоторые коллеги Юргена оказались в худшем состоянии, особенно фрилансеры. Государство было слишком перегружено, чтобы охватить потребности всех представителей творческих профессий, техников, осветителей. Кто-то был вынужден подавать заявку на помощь не совсем легально: тогда юридические обстоятельства программы поддержки были не особо понятными. Теперь против этих людей возбуждены дела, говорит Юрген. Однако немецкие художники проявляют солидарность.
«Существует своеобразная сеть коллег, которые дают друг другу полезные советы, что и как работает. Но никто не знает наверняка. Иногда люди встречаются и обсуждают, у кого какой опыт поиска финансовой помощи. О работе театров: мне оплачивали, пока могли, репетиции и отмененные спектакли. В других театрах было то же самое», — рассказывает Юрген.
Он добавляет: в социальном плане период пандемии стал сложным для немцев. Несмотря на эмоциональное сближение некоторых, раскол общества усилился.
«Сближение всегда происходит, когда наступает чрезвычайная ситуация. Знаешь, что надо помогать. С другой стороны, людям, которые работают в супермаркетах, весной аплодировали и говорили, что они “важны для функционирования системы”. Однако сейчас от того отношения ничего не осталось. Солидарности хватает на теплые слова, которые произносит президент. Но когда речь идет об улучшении экономического положения людей, ничего не происходит», — отмечает актер.
Образование на расстоянии и преподаватели как диджеи
Пандемия усилила цифровизацию учебного процесса: на смену привычным урокам и лекциям в аудиториях пришли занятия в виде видеоконференций и усиленная самостоятельная работа на дому. Светлана Сотникова, преподавательница Языкового центра Дома Нюрнберга и доцентка Каразинского университета, вспоминает, что для нее и ее коллег не возникло проблем с освоением онлайн-инструментов.
«То, что раньше казалось чем-то эфемерным, возможным в далеком будущем, стало обыденным. Пришлось быстро перестраиваться. Впрочем, мне кажется, преподаватели иностранных языков находятся в несколько привилегированном положении, поскольку имеют возможность ознакомиться с лучшими образцами европейской методики преподавания. Наши коллеги быстро освоили новые платформы, средства, и мы практически не потеряли ни одного часа», — говорит Светлана.
С переходом в новый режим увеличилось время на подготовку к занятиям, заметила преподавательница. Работу в онлайне она сравнивает с диджеингом.
«Конечно, для некоторых педагогов формат онлайн — это вызов, потому что нужно осваивать много дополнительных навыков. Ведь преподавателю надо показывать презентации, включать видео, аудиозаписи, а еще — контролировать, что происходит в аудитории. То есть ответственность значительно выросла», — считает Светлана.
Единых требований к инструментам преподавания не было, поэтому каждый преподаватель или кафедра решали этот вопрос отдельно. Кому-то программы советовали коллеги, некоторым — даже студенты. С марта 2020-му Каразинский университет, как и другие украинские вузы, перешел на дистанционное обучение. Пары проходили по обычному расписанию, но онлайн. Зачеты, экзамены и защиты дипломных работ также принимали дистанционно.
Мы просим студентов включать камеры таким образом, чтобы можно было видеть их рабочее место и руки, как они работают за компьютером или со смартфоном. Что касается оценки, я не могла на 100% гарантировать, что мои студенты работают самостоятельно: проконтролировать, пользуется человек какими-то вспомогательными приборами, непросто. В некоторых случаях остаются сомнения, но мы понимаем, что здоровье и жизнь человека важнее, чем два-четыре балла в оценке», — объясняет свою позицию доцентка.
Для Дома Нюрнберга начало 2020 года стало двойным вызовом: сначала — смерть директора и необходимость решать множество организационных проблем. Дальше — локдаун и требование быстро перевести работу в онлайн.
Это культурно-просветительское учреждение существует в Харькове 26 лет: там преподают курсы немецкого языка, проводят мероприятия, связанные с Германией. Быстро переориентировать работу помогло сотрудничество с Институтом имени Гете. Центр имеет с ним общую платформу и часть семинаров уже преподавал на ней. Большинство слушателей курсов — студенты и школьники, они охотно восприняли переход в онлайн, говорит нынешняя руководительница Светлана Чистякова. Полностью перейти на дистанционное обучение удалось примерно через неделю с начала первого локдауна в Украине.
«Кажется, для нашего центра карантин — нечто вроде положительного стресса. Мы теперь умеем преподавать онлайн, открыли несколько групп в дистанционном режиме. Также расширили географию: есть много слушателей, которые по разным причинам не могут физически присутствовать на занятиях, однако хотят учиться у нас. Например, у меня есть ученик, который живет в Германии, но вблизи его города нет курсов уровня C1. То есть это открывает много возможностей», — делится Светлана.
С культурной деятельностью было сложнее: сначала работники Дома не понимали, как организовать выставки онлайн и приглашать зрителей. Помогли партнеры.
«Первую онлайн-экспозицию мы открыли в апреле: просто выставили фотографии картин на странице в Facebook и на вебсайте. Это были цветы. И люди комментировали, смотрели, потому что всем хотелось немного красоты, ощутить, что жизнь продолжается», — улыбается Светлана.
В июне, когда карантин смягчился, офлайн открыли новые группы интенсивного обучения. С сентября 2020-го центр преподает в смешанном режиме. Дистанционное преподавание отразилось на отношениях с учениками.
«Что касается наших слушателей: раньше мы так часто друг другу никогда не писали. Мы стали гораздо ближе: у меня много групп, я все время переписываюсь с ними в Telegram или на нашей платформе. С учениками мы стали настоящими друзьями. Это какой-то новый уровень отношений», — добавляет директорка Дома Нюрнберга.
Студентка Луиза Шимистки из Германии отмечает, что с организацией занятий в университете в начале пандемии было сложно: никто не знал, что будет дальше и как долго эта ситуация продлится.
«Далеко не все преподаватели рождены для онлайна. Это началось летом, но в зимнем семестре ситуация заметно улучшилась: все стало гораздо структурированнее, несмотря на то, что мы никогда не виделись с преподавателями», — говорит Луиза.
Девушка не считает, что пандемия побудила людей к объединению. Ситуацию в стране она описывает так:
«У меня ощущение, что Германия разделилась на два лагеря, и никто не знает точно, за что он борется и выступает. Люди ведут непонятную войну: против режима, против самих себя. И эти люди живут в одной стране и хотят одного и того же: в первую очередь — возможности выражать собственное мнение и свободно».
Оперативні та перевірені новини з Харкова